Древнее рыцарство существенно отличалось от рыцарства средних веков. Так как в то время оно не было ни многочисленным, ни организованным. Это были воины одиночки, которые носили на себе и своем оружии - знаки рода (гербы), далекие, от установленных позже, геральдических правил. То значение, которое усваивалось каждой части их вооружения, т.е. совпадающее с прямым (обычным, видимым, известным) назначением вещи (предмета), но выражало невидимые качества (духовные, нравственные), - сохранилось в обряде посвящения в рыцари, и в более позднее время.

Оруженосец (новик – novice) несколько дней приготовлялся к посвящению в рыцари; он соблюдал строгий пост и раскаивался в своих грехах. После исповеди и приобщения Святых Тайн новика облекали в белую, как снег, льняную одежду как символ непорочности, необходимой в рыцарском звании, отчего и произошло слово кандидат (candidatusот candidus, что значит белый)[1]. Он отправлялся в этом одеянии в церковь, где должен был провести всю ночь и молиться. На рассвете приходили за новиком старые рыцари, его восприемники, и вели его в баню. После бани, в церкви, священник, благословляя и освящая меч новика, читал в то же время по-латыни псалмы и поучения. По окончании церковного обряда, восприемники уводили новопосвящаемого в комнаты, переодевали его в парадный костюм и вели к месту, где король или какой-нибудь знаменитый рыцарь должен был облобызать его. Впереди торжественной процессии, наиболее знаменитые рыцари на бархатных подушках несли доспехи, которыми вооружали кандидата по прибытии его на место; только щит и копье вручали ему после освящения[2]. По прибытии на место, совершали литургию во имя Святого Духа. По окончании обедни церковнослужители выносили аналой с книгой рыцарских законов, которые кандидат и все присутствовавшие должны были выслушать с большим вниманием. По окончании чтения рыцарского устава посвящаемый преклонял колено перед государем, который произносил слова посвящения, а кандидат отвечал клятвой рыцаря. После этого государь вынимал свой меч и трижды «ударял» им по плечу новоизбранного, троекратно лобзал нового рыцаря и давал знак восприемнику - надеть новоизбранному золотые шпоры, помазать его елеем и объяснить ему таинственный смысл каждой части его вооружения.

Восприемник, надевал на нового рыцаря шпоры и говорил:

«Эти шпоры означают, что поощряемый честью, ты обязан быть неутомимым в предприятиях»[3].

«Господин рыцарь, даю тебе этот щит, чтобы защищаться тебе от ударов врагов, чтобы нападать тебе на них отважно, чтобы ты понял, что большая услуга государю и отечеству в сохранении дорогой для них твоей особы, чем в побиении многих врагов. На щите этом изображен твой родовой герб – награда доблести твоих предков; сделайся его достойным, умножь славу твоего рода и прибавь к гербу праотцев какой-нибудь символ, который напоминал бы, что твои доблести подобны рекам, узким в истоке и расширяющимся в течении»[4]. Изменения в родовом гербе впоследствии были практически забыты, т.к. для разного рода заслуг и отличий были найдены другие, менее хлопотные в отношении их регистрации и утверждения, награды.

«Щит рыцарей должен быть прибежищем слабого и угнетенного…»[5]. А тот щит, который рыцари не употребляли в боях, был просто деревянный, обтянутый кожей, железом или каким-либо другим твердым веществом, чтобы выдерживать удары копья»[6].

«Булат (= дамаск) означает силу и мужество, ибо как булат выдерживает всякие удары, так сила воли защищает рыцаря от всех пороков»[7].

«Господин рыцарь, как голова есть важнейшая часть человеческого тела, так шлем, ее изображение, составляет главнейшую часть рыцарских доспехов; вот почему его изображают над щитом герба – представителем прочих частей тела; как голова есть твердыня, в которой пребывают все душевные способности, то покрывающему голову этим шлемом не следует предпринимать ничего, что не было бы справедливо, смело, славно и высоко; не употребляй этого доблестного украшения головы на низкие ничтожные деяния, а старайся увенчать его не только рыцарским венцом, но и короною славы, которая да дастся тебе в награду за доблести»[8].

«Этот меч имеет вид креста и дан тебе в поучение: как Иисус Христос побеждал грех и смерть на дереве Креста, так ты должен побеждать врагов твоих этим мечом, который для тебя представитель креста; помни также и то, что меч – это представитель правосудия, а потому, получая его, ты обязуешься всегда быть правосудным»[9]. «Эфес меча всегда представлял крест»[10].

«Панцирь, который ты носишь на себе как защиту против вражеских ударов, означает, что рыцарское сердце должно быть недоступно никаким порокам своею крепостью; как крепость окружается крепкими стенами и глубокими рвами, чтобы преградить доступ неприятелю, так панцирь и кольчуга закрывают тело со всех сторон в знак того, что рыцарское сердце должно быть недоступно измене и гордости»[11].

Полукафтанье. Сверх брони и лат надевали нечто вроде долматика или епанчи без рукавов с рыцарским гербом, большей частью из золотой или серебряной парчи, отороченной дорогим мехом; под ним носили шарф, или перевязь, или кожаный пояс с вызолоченными гвоздями, на которые навешивался меч[12].

«Это длинное и прямое копьё есть символ правды, железо на нем означает преимущество правды над ложью, а развевающееся на конце его знамя показывает, что правда должна не скрываться, а всем показываться»[13].

«Обыкновенно копья делали из прямого и легкого дерева: липы, вяза, сосны, осины и ясеня. Ясеневые копья считались самыми лучшими. Стальное острие вставляли в верхний конец копья, там же прикреплялось рыцарское знамя или флюгарка с длинным развевающимся концом. Оруженосцу не давали копья; он мог сражаться только со щитом и мечом. Если же оруженосец носил звание «poursuivantd’armes», то мог быть в полном рыцарском вооружении за исключением только особенных отличий, как, например, золоченые шпоры и прочее»[14].

«Перчатки, защищающие твои руки, указывают ту заботу, с какою рыцарь должен беречься всякого нечестивого прикосновения и отвращаться от кражи, клятвопреступления и всякой скверны»[15].

 «Затем один из старых рыцарей подводил новопосвященному красивого коня, покрытого дорогой попоной, на всех четырех концах которой был изображен родовой герб молодого рыцаря; наглавник на коне был украшен нашлемником, подобным нашлемнику на каске рыцаря. При этом говорили: «Вот благородный конь, назначаемый тебе в помощники для твоих славных подвигов. Дай Бог, чтобы этот конь помогал твоему мужеству; води его только туда, где стяжаются честь и добрая слава!»[16] Лошадь рыцаря также предохраняли от неприятельских ударов. Ее голову тщательно закрывали или металлическим, или кожаным наглавником; грудь покрывали железными бляхами, а бока – кожей. Кроме того, ее покрывали попоной или чепраком из бархата или из какой-либо другой дорогой материи; на чепраках и на попонах вышивали гербы рыцаря. Вооруженные таким образом лошади назывались «leschevauxbardes» (латные лошади)[17].

Затем новый рыцарь вскакивал на коня, ему подавали поводья и говорили: «Эта узда, укрощающая пылкость бегуна, эти поводья, посредством которых ты можешь править конем по произволу, означают, что благородное сердце обуздывает все свои страсти и руководится рассудком и справедливостью»[18].

«Но было еще и такое звание, которого могло домогаться только высшее дворянство, а именно звание знаменного рыцаря (lechevalierbanneret). Такое звание носил рыцарь, у которого было довольно вассалов, так что он мог собрать дружину на свои собственные средства и под своим особым знаменем. На поле сражений перед знаменными рыцарями несли квадратное знамя с изображением их герба и девиза; такое знамя несколько напоминало церковную хоругвь»[19].

«Блестящие подвиги, совершаемые рыцарями, заслужили им самые почетные отличия. Им давали разные титулы: don, sire, messire, monsieur; рыцари имели право восседать за одним столом с королями; только они одни имели право носить копья, броню, золоченые шпоры, двойные кольчуги, золото, шлемы, горностаевые и беличьи меха, бархат, красное сукно и ставить флюгера на своих башнях»[20].

«В то время были еще и знаменные оруженосцы (lesecuyersbannerets). Под их начальством служили рыцари и даже знаменные рыцари; это делалось по приказанию короля; но знаменные оруженосцы никогда не имели ни одной из привилегий рыцарства, точно так же, как и все прочие оруженосцы; они носили белые шпоры, а не золоченые, и в обращении с ними их не называли мессир, монсеньор и месье, как обыкновенно титуловали всех рыцарей»[21].

«Символические военные знаки, употреблявшиеся часто как символы или как украшения, не были именно тем, что мы привыкли называть гербами, то есть постоянными отличиями знатного происхождения какого-либо лица и наследием, жалуемым тому или другому роду. Такое значение гербов – это уже учреждение более позднейшего времени, которое можно отнести ко времени крестовых походов. Крест простой, двойной, обвитый, зубчатый, зазубренный, изрубленный, крест из цветов красовался повсюду в различных видах и являлся символом той святой цели, ради которой были предприняты крестовые походы. Пальма напоминала Идумею; арка – взятый 

или обороняемый мост; башня – взятый приступом замок; шлем – вооружение грозного и смелого врага; звезда – ночное сражение при свете луны и звезд; меч – обыкновенное сражение; полумесяц – поражение мусульманина; пика, повязка, ограда, две полосы, сходящиеся под углом, - взятые и разрушенные преграды; лев или тигр – неустрашимую доблесть; орел – высокую доблесть и отвагу. Вот отсюда именно и началась система происхождения гербов»[22].

Раковины были украшением богомольцев, возвращавшихся из Святой Земли. Птицы же без ног и клюва служили аллегорическим подобием рыцарей, которые часто возвращались изувеченными из Палестины; золотые монеты были в геральдике аллегорическими знаками выкупа пленных и дани, которую христиане налагали на мусульман[23]. Но золотые монеты (безанты = это византийские золотые монеты) могли означать и выкуп самого рыцаря, который, в память благодетеля, мог считать себя неоплатным должником. Выкуп рыцарей предусматривался и рыцарским законом: «…Взятые в плен в честном бою, да выплачивают они верно условленный выкуп или да возвращаются они по обещанию в означенный день и час в тюрьму…»[24].

Лица, получившие дворянство за особые заслуги перед государством, конечно, не имели своего собственного герба и потому избирали особого рода эмблемы, напоминавшие им тот род деятельности или занятия, в котором они стяжали себе это отличие. Так, магистры употребляли на своих гербах бархатные шапки и горностаев, знаменные рыцари – знамя, мундшенки (виночерпии) – золотые кубки; затем, были еще и такие знаки, которые означали то залог ревностного сострадания, то воспоминания о путешествии к святым местам, то обет, то символы доблестей, талантов и удовольствий; две пожимающие одна другую руки означали согласие и верность, столб и якорь – непоколебимую надежду, шар или хлебы – благотворительность, соты – церковные праздники и гостеприимство. 

Оригинальными же знаками нежности и любви во французской геральдике были следующие: два журавля, держащие в клювах кольцо или миртовую ветку; сердце, пронзенное стрелой; кольца, роза с шипами или без шипов, дерево, перевитое ветками плюща, и тому подобные символические знаки[25].

Так «на гербе Дориоля, канцлера Франции, было два золотых крыла, распущенных на лазурном поле, что было знаком возвышенных помыслов»[26].

Из вышеизложенного достаточно ясно видно, что изначальная цель нанесения рисунков на щиты – не была какой-то особенной знаковой системой. Знаки были вполне понятными для своего времени и, пока не появилась иная потребность, знаки семьи (рода, фамилии), знаки должностей (меченосцев, знаменосцев=прапорщиков), памятные знаки (о замечательных событиях, боях, соратниках) и знаки местности (родины или чужбины) – вполне удовлетворяли данной необходимости. Крестовые походы дали новое направление, как в совершенствовании вооружения, так и в смысловой нагрузке изображений на своем вооружении. Появились не только заимствованные подобия восточным знакам (львы, единороги, грифоны), но и вполне осмысленное изменение (применение) их – к местным условиям. Так, например, двуглавый золотой орел Византийской церкви, в Европе стал черным – знаменуя собой землю (территорию) Священной Римской Империи. «Святость» была выражена предельно просто и точно – кругами (нимбами) вокруг каждой орлиной головы. В символике русской церкви двуглавый орел не менялся, т.е. как изначальный, остался по византийски – золотым.

Живописные, т.е. не условные, естественные, изображения лиц и предметов – говорят не менее ясно, чем изображения геральдические. Очевидно, что лица, поддерживающие щит фамилии - одноименной с «А» землей, являются: в 1490 г. – курфюрстом Саксонии, в 1500 г. – рыцарем тевтонского ордена, в полностью, от шпор до шлема, золотой броне. Единственное, что не позволяет назвать его главой ордена, это отсутствие на орденской одежде – орденского щитка. 400-летие фамилии «А» завершается щитом городского главы, что заметно по городской короне на шлеме, и прибавкой нового владения (и титула), указанного под щитом.